Форум » Авалон » Бездна забвения » Ответить
Бездна забвения
Chance: «…жизнь – это нечто очень похожее на берег Токийского Залива. Все идет своим чередом. Волны постоянно выбрасывают на берег странные, ни на что не похожие вещи. Одна из них - Я, другая - ТЫ. Некоторое время мы проводим на берегу, быть может, совсем близко друг к другу, а потом эта вонючая мутная жижа проводит своими холодными пальцами по песку, снова забирая нас с собой… Иногда некоторые исчезнувшие предметы, как мне кажется, могут снова очутиться на берегу по воле капризного течения.» Роджер Желязны, «Остров мертвых»
Ответов - 34, стр:
1 2 All
Chance: Ныряющие в Бездну не всегда выныривают, и из двоих, отправляющихся на лов, порой возвращается лишь один, а порой – ни одного. В этот раз из Бездны вернулось трое: Сиэй из Дома Удящих-на-Живца и Эни из Дома Птенцов Дракона бережно поддерживали человеческую фигуру, похожую своей неподвижностью на изваяние. Провожаемые изумленными взглядами, они прошли сквозь череду путей и Отражений и остановились на залитом солнцем лугу, служившем входом в самый опасный из Домов Хаоса – Дом Рассекающих Пути.
Helena: На внутренних витках Дома Рассекающих редко можно было услышать простое человеческое, или непростое демоническое слово. Частые (и нередко вынужденные) браки с Неназываемыми наложили свой отпечаток на Дом и принадлежащих к нему. Слишком часто используя слова как оружие, здесь привыкли относиться к ним если не с недоверием, то с тем уважением, которого хорошее оружие и заслуживает. Не забывая при этом и об опаске - случайно упущенное слово, как и меч, выхваченный из рук, легко может обратиться против бывшего хозяина. Однако, это не значит, что размеренная деятельность "конторы" протекала в полной тишине. По виткам метались, сталкиваясь и огибая друг друга, мыслеобразы, а их хозяева редко могли удержаться от того, чтобы не наградить своего посланца звуковым сопровождением. Да и музыка здесь была популярна едва ли не больше, чем во всем Хаосе вместе взятом. Правда, музыка сугубо инструментальная - мало у кого из работающих здесь находилось время и желание вслушиваться в разноязычные тексты. Поговаривали, что сама глава Дома такую любовь к музыке поощряла. И даже секретарь ее и первый помощник стал таковым лишь благодаря виртуозному владению флейтой. Или даже... впрочем, "поговаривали" здесь неуместно. О вдове бывшего главы предпочитали не говорить, а думать, да и то с оглядкой. Сама же Хелена мало беспокоилась о том, что о ней думают. Во всяком случае в данный момент. Хел работала, или, как она сама предпочитала это насмешливо называть - "лепила мозаику", и данный процесс поглощал ее внимание без остатка. Сам умственный труд, а не его результаты, редко заметен постороннему глазу, однако, леди Хел обычно было недостаточно мысленных построений. Женский каприз то был, или четко выстроенная система, но глава Рассекающих любила работать с овеществленными "мыслями". В центре обширного ее кабинета, переливаясь различными цветами и подрагивая гранями, зависли сотни мыслеобразов. Сама же хозяйка, неторопливо прогуливаясь в человеческом облике вокруг этой, нестройной пока, композиции, то меняла разноцветные "игрушки" местами, то подзывала к себе некоторые из них, чтобы после внимательного изучения изменить на полтона цвет или чуть сместить грань, после чего исправленный мыслеобраз возвращался обратно, чтобы слепиться гранями с другими, теперь подходящими. Сумбурная мешанина в центре комнаты постепенно обретала вид пусть еще незаконченной, но целостной уже композиции, в сюрреалистических линиях которой проступала гармония идеи. Полностью поглощенная своей работой, Хелена не сразу заметила, что один из мыслеобразов, попавшийся ей под руку, не крутился изначально в центре кабинета в компании других, а только что без спросу влетел в помещение. Пробежав пальцами по его граням, женщина нахмурилась и, послав своему секретарю мысленное пожелание отправиться куда подальше в Бездну, уже собиралась его распылить, но остановилась, в раздражении скривив губы. Необходимый настрой для работы был нарушен, внутреннее звучание овеществленной идеи притихло, борясь с возникшим внезапно диссонансом. Раздражение требовало выхода, и отнюдь не в работе. Смирившись с необходимостью сделать перерыв, Хел последний раз взглянула на неоконченную работу, запечатлевая в уме необходимые связи и построения, и небрежным взмахом руки ее ликвидировала.
Helena: - Терцен? - Да, миледи. Змееглазый возник рядом словно ниоткуда. Эта его особенность внезапно появляться и исчезать стоило нервов многим, но Хел к ней давно привыкла, так же как и приучила себя не вздрагивать, обнаружив вдруг, что при очередном шаге чуть ли не впритык упирается в своего секретаря. - И что это значит? - женщина щелкнула пальцами, стряхивая словно прилипшее к ногтю послание Терцена. Вопрос отнюдь не праздный, и тем более не риторический - змееглазый имел привычку выражаться загадочным образом. Хел не раз шутила, что его сообщения стоит делить на десять, или на столько же умножать, в зависимости от важности проблемы. - Думаю, лучше вам самой взглянуть, - нейтрально отозвался секретарь, привычно уходя от прямого ответа. - Занятный улов. Улов действительно был необычным. Хел напрасно пыталась припомнить, вылавливали ли в Бездне до этого живых существ (если речь не шла о порождениях самой Бездны, конечно). А в том, что нынешний улов жив, хотя и странно неподвижен, было заметно с первого взгляда. Со второго взгляда путем нехитрых магических манипуляций выяснилось, что сохранять жизнь улову позволяет необычное защитное заклинание, природа которого была Хел неизвестна. Не полагаясь на свои магические умения, Хелена вопросительно глянула на секретаря, но тот лишь отрицательно покачал головой. Забавно. Терцен был магом не из последних. Не особенно силен в практике, но в разнообразности теоретических знаний мог дать фору многим из признанных мастеров. Тем более забавно, что необычное защитное заклинание, не смотря на свою силу (а сила его была очевидна, раз сохранила подопечную в бездне), снималось достаточно просто. Своеобразный вид магии крови? Это бы объяснило, почему неподвижная находка Ныряющих в Бездну была обнажена. Магия крови защищает только кровью обладающего, а вещи или одежда как объект защиты не рассматриваются, и потому вполне могли быть поглощены Бездной. Если только не предположить, что женщина попала туда, откуда ее выловили, именно в том виде, в котором и находилась. Впрочем, зачем гадать, когда можно просто расспросить сам «улов». - Займись, - коротко кивнула Хел секретарю. Тот, все так же молчаливо подхватил неподвижное женское тело нитями Логруса и, нащупав ближайший переход, переместился вместе со своей ношей в одну из комнат в необитаемом витке Дома.
Dinara: Ощущение было странным – как будто кто-то аккуратно и размеренно тер мозг о наждачную бумагу. Словно чья-то невидимая рука с мнимой мягкостью осторожно провела по поверхности сознания, потом начала плавно и неторопливо проникать все глубже и глубже… и наткнулась на неожиданное препятствие. Краткая пауза – и снова равномерное трение на задворках сознания, постепенное продвижение от периферии к центру… и опять стена. Но на этот раз вместо того, чтобы отступить, неведомая сила попыталась надавить на возникшую преграду. Безуспешно. Снова перерыв, очередное аккуратное вторжение – и следом за ним резкий рывок. Потом еще и еще. Никаких последствий. Если не считать того, что сознание начало постепенно пробуждаться, фиксируя собственные ощущения. А потом все прекратилось, и ожидание снова заполнило безвременную пустоту вечности. ...Пространство сжималось и разжималось, вертелось и танцевало перед глазами. Отличить субъективное восприятие от реальности было невозможно. От плясавших вокруг разноцветных искр, от мерцания, источник которого определить не удавалось, от непрерывных колебаний и неустойчивости всего, на что бы ни упал взгляд, закружилась голова. В этот момент сознание обнаружило, что оно не является полностью свободным, а заключено в рамки некоего тела. И чувствовало себя это тело не лучшим образом, а точнее сказать – вообще себя не чувствовало. Понимание, что сознание и тело являются частями единого целого, приходило постепенно. А вместе с ним медленно возвращался и контроль над застывшей в оцепенении материальной оболочкой. Потолок над головой струился и изгибался. Это отличалось от успевшей стать привычной зияющей пустоты - но кто сказал, что должно было быть иначе? Сознание направило все свои усилия на то, чтобы привести тело в движение. Постепенно эти попытки увенчались успехом. В сидячем положении перспектива зрения расширилась, но ясности это не внесло. Наверное, так должен выглядеть ад. Или рай. Очаровательная неоднозначность. Она попыталась встать, но при первом же движении руки ударилась костяшками пальцев о неизвестно откуда всплывший угол кровати. Э, нет. Пожалуй, не то и не другое – покойники же не могут чувствовать боль? …Или могут? «А еще они имеют обыкновение разговаривать сами с собой и сомневаться в том, что они покойники», - издевательски добавил внутренний голос. Голова пошла кругом. Сознание судорожно попыталось ухватиться за что-нибудь твердое и надежное, найти точку опоры в океане беспорядочных обрывков мыслей – тщетно. Она не понимала, ни где находится, ни как сюда попала. Ни, что было хуже всего, кто она.
Dinara: Главное не поддаваться панике. Несколько размеренных вдохов – не слишком глубоких, чтобы не вызвать ненароком очередной приступ головокружения. По крайней мере, я жива. Уже немало. Желание повторить попытку подняться с кровати временно нивелировалось само собой, уступая место подсознательному побуждению сесть, подтянув ноги к подбородку и обхватив колени руками – защитная поза человека, стремящегося изолироваться от враждебного внешнего мира. Мышцы неохотно последовали поданному мозгом импульсу. Тонкое струящееся одеяло из мерцающей материи, больше походящее на зыбкую поверхность озера, чем на кусок ткани, послушно изменило форму, принимая очертания контуров тела. Она попыталась представить, как должна выглядеть со стороны: сидящая в кровати и оглядывающая пространство вокруг себя с недоумением во взгляде, сжавшись в клубок в инстинктивном стремлении скрыться, а еще лучше – убраться отсюда куда подальше. Вид печальный, если не сказать – жалкий. Усилием воли она заставила себя снова выпрямиться, попутно разминая онемевшие конечности, в которых медленно восстанавливалось кровообращение. Пространство продолжало искажаться всеми мыслимыми и немыслимыми способами, вибрируя, искривляясь, прогибаясь то в одну, то в другую сторону и меняя цвета и формы предметов. От ни на миг не прекращавшегося движения начинало рябить в глазах, но она переборола неожиданно нахлынувшее желание опустить веки. Во-первых, это не выход: раз уж ты здесь, придется привыкать. Во-вторых, кто знает – быть может, это «стихийное» состояние всего вокруг и есть ориентир, на который следует равняться, а противоположная ему мертвенная неподвижность, наоборот, является тем, от чего надо себя отучать? Быть может, она просто об этом забыла. Быть может, это ее дом? Она едва заметно качнула головой и мысленно нахмурилась. Что-то подсказывало: едва ли. Тем не менее, она продолжала осматриваться до тех пор, пока из хаоса эмпирических диссонансов не начала выстраиваться своя особенная гармония, как проявляется из беспорядочных мазков единая картина под кистью художника-импрессиониста, стоит только отойти на несколько шагов в сторону. Время шло. Быстро ли, медленно ли – сложно было сказать. Да это ее и мало интересовало: спешить все равно было некуда. Пусть ей и не удавалось вспомнить, каким образом это произошло, но как-то же она должна была здесь оказаться. И раз уж не сама (что можно было предположить с достаточно высокой долей вероятности), то явно с чьей-то помощью. А значит, этот кто-то рано или поздно непременно даст о себе знать.
Helena: - Как вы себя чувствуете? - голос говорящего был столь же незаметен и ровен, как и сам говорящий. В общем и постоянном изменении окружающего мира движения Терцена были настолько синхронны общему диссонансу, что заметить его было сложно. Иногда даже невозможно, но в данный момент он не ставил себе целью скрываться. - Кто вы? Как вас зовут? - вопросы падали один за другим, но в них не было ни напора, ни интереса. Казалось, целью спрашивающего было не получить ответы, а выстроить некий ритм, подчиняясь которому, даже стены комнаты (если это можно было назвать стенами и комнатой) приобрели некую упорядоченность в своих изменениях.
Dinara: Она бы непременно вздрогнула, не окажись голос таким размеренным и ненавязчивым. В первую секунду она даже засомневалась, действительно ли он раздается извне, а не возникает непосредственно в ее сознании. Однако глаза, не обращая ни малейшего внимания на подобные колебания рассудка, незамедлительно принялись с удвоенной энергией обследовать зыбкое окружающее пространство в поисках источника звука, и очень скоро ее блуждающий взгляд остановился, запнувшись о чей-то нечеткий силуэт: она действительно была здесь не одна. И как только я могла не заметить этого раньше? Фигура говорящего, между тем, приобретала немного более ясные очертания – достаточные, впрочем, разве что для того, чтобы понять: природа находящегося перед ней существа отлична от человеческой. Однако, по необъяснимым причинам, это ее не особенно взволновало. Возможно, то была заслуга достигавшего слуха спокойного отстраненного голоса, способного по монотонности звучания сравниться с интонациями профессионального гипнотизера. Вопросы следовали один за другим мерно и неторопливо, как стрелки часов, и даже гипотетические ответы, казалось, не вызывали у говорящего явного интереса. Она ощутила легкий укол сожаления: по-видимому, идентификация собственной личности по техническим причинам откладывается на неопределенный срок. Печально. Самое забавное, что на все три поставленных вопроса ответ у нее был, по сути, только один – не то чтобы информативный, но зато всеобъемлющий: - Не знаю, - она сама удивилась тому, как неожиданно просто и равнодушно отозвался собственный голос, невольно подражая тону предыдущего, и поймала себя на мысли, что ей захотелось, следуя заданному ритму, повторить этот ответ трижды, по числу поставленных вопросов. Безумие какое-то. Вместо этого она посмотрела туда, где, по ее мнению, должны были находиться глаза собеседника, то ли случайно, то ли преднамеренно оказавшиеся скрытыми в непонятно чем отбрасываемой тени: - Где я?
Helena: - Вы разрешите вас обследовать? - все та же невыразительность в голосе и отсутствие какого-либо интереса. Со стороны можно было бы решить, что вопрос - лишь дань определенной вежливости, и разрешение "улова" (а до выяснения конкретики Терцен предпочитал называть находку именно так) или отсутствие такого для спрашивающего значения не имеет. Словно в подтверждение своей безучастности, Терцен, не дожидаясь ответа, приблизился к девушке и вызвал знак Логруса. Силовые нити густой сетью окутали женскую фигуру, напряглись на долю мгновения и распались. В выпуклых змеиных глазах секретаря дрогнули вертикальный зрачки, резко расширились, став почти круглыми. - Чего бы вам сейчас хотелось? - вопрос, быть может, несколько неожиданный, но озвученный привычно ровным тоном, он не выбивался из общего ритма.
Dinara: Потрясающая бесцеремонность. Ее вопрос остался без ответа; более того, ей явно дали понять: ее согласие – или несогласие – никакой роли не играет. Она почувствовала, как внутри медленно начала подниматься волна негодования, подействовавшая, как ведро холодной воды, приводя ее в чувство и катализируя работу мысли. Как бы монотонно и умиротворяюще ни звучал голос обращавшегося к ней существа, первое оцепенение спало, не устояв под натиском более сильных эмоций. Однако некоторое время она молча следила за предпринимаемыми ее визави действиями, не пытаясь вмешиваться. Постепенно ею овладело необъяснимое спокойствие. По крайней мере, не оставалось сомнений, что она имеет дело с простым исполнителем. Сама процедура «обследования» хотя и отпечаталась в сознании, как нечто, достойное внимания, особенного интереса в данный момент не вызвала. Намного примечательнее сейчас показался тот факт, что попытка явно потерпела крах – это недвусмысленно читалось в нечеловеческих глазах ее оппонента. Она не имела ни малейшего понятия, почему это произошло, однако не могла избавиться от ощущения, что только что выиграла в лотерею. Следующий вопрос чуть было не послужил причиной приступа смеха. С чего бы вдруг его стало интересовать мое мнение? Она одарила собеседника пристальным взглядом и совершенно серьезно ответила: - Немного змеиного мяса. Не устроите? Последовавшая пауза была употреблена на наблюдение за воспроизведенным эффектом. Затем она продолжила: - Кто здесь хозяин? Я желаю немедленно с ним побеседовать. Она сама удивилась появившимся в голосе металлическим ноткам. Но если уж это вышло так естественно, а собственная память отказывается прийти на помощь, то почему бы не довериться природной интуиции? В сложившейся ситуации терять ей было особенно нечего. Кроме жизни, разумеется; но об этом речи, по-видимому, не шло. По крайней мере, пока.
Helena: - Мясо какой змеи вы предпочитаете в это время цикла? - с непробиваемым равнодушием осведомился Терцен, не меняя ни голоса, ни интонации. - Огненной, пернатой, Шешу? Вспышка властности, продемонстрированная "уловом", казалось, не смутила его. Недавнее потрясение полностью прошло, змеиные глаза прикрылись прозрачной пленкой, делая взгляд отстраненным. - Куда вам торопиться, леди? - магические манипуляции, так бесцеремонно прерванные, возобновились, и если секретарь и стал осторожнее, постороннему взгляду неосведомленного в магии существа это было незаметно.
Dinara: Она невольно вздохнула про себя. Похоже, этот тип совершенно непробиваем. Вот уж истинно – хладнокровие, достойное рептилии! Прядь волос выбилась из общей массы и упала на лицо. Она молча поправила ее рукой, воспользовавшись этим мгновением для некоторых размышлений. Цикл? Явно местная единица времени, но чему она равна? Кстати сказать, это было очень любопытно: она точно знала, что время обычно измеряется днями, часами и минутами, но никак не циклами – первое доказательство тому, что ее занесло в незнакомые края. А тут еще эти огненные и пернатые змеи… ведь он это серьезно имел в виду?.. Она окинула змееглазого изучающим взглядом, пытаясь оценить, может ли быть присуще чувство юмора подобному существу. Ответ напрашивался сам собой. - А королевских у вас не водится? – спросила она наобум, следя за тем, чтобы голос ее прозвучал как можно более ровно и деловито. Однако дожидаться ответа в ее планы, в любом случае, не входило: - Жаль. Впрочем, ладно. Обойдемся без змей. Не хотелось добровольно ставить себя в нелепое положение, которое легко могло возникнуть при необходимости дегустации каких-нибудь экзотических шедевров местной кулинарии. Хотя куда уж нелепее. - Сгодится кусок любого хорошо прожаренного мяса. Только сейчас она заметила, что была ужасно голодна, как будто ничего не ела целую вечность. - А еще не помешала бы горячая ванна и какая-нибудь одежда, - подумала она вслух. Не то чтобы ее сильно смущало общество этого не в пример занудного существа, но отсутствие одежды в некотором смысле сковывало возможности передвижения. Вопрос о спешке ее уже не разозлил, а, скорее, позабавил. Да вот, на собственные похороны опаздываю, - усмехнулась она про себя. Усмешка, впрочем, получилась несколько мрачноватая. Вообще же, она пришла к выводу, что выходить из себя при общении с этим типом непродуктивно: на него это, по-видимому, совершенно не действовало. Задавать вопросы тоже не имело особого смысла: они все равно оставались без ответа. Так почему бы не сэкономить на эмоциях, позволяя всему происходить и не понаблюдать спокойно за развитием событий до поры? Руководствуясь этими незамысловатыми соображениями, она сухо ответила: - Прошу прощения, но это сугубо мое личное дело.
Helena: - Если дело именно ваше и именно личное, то зачем вам хозяин? - Терцен механически продолжал ронять бесстрастные слова, пока его пальцы дергались в странной манере, словно выплетая что-то из воздуха. Результат этих непонятных манипуляций - нечто, напоминающее полупрозрачный объемный иероглиф, сложенный в трехграную пирамидку - задержался на миг в его руках, прежде чем упорхнуть куда-то за пределы помещения. - Какое именно мясо? Может быть, что-то, что вы любили в детстве? Из королевских змей я могу вам предоставить обыкновенную, поперечнополосатую, питона, синалоаскую, трагеварскую... Перечисление затянулось надолго, казалось, секретарь поставил себе целью в обязательном порядке перечислить всех известных в мире рептилий, имеющих в своем названии слово "королевская". Монотонное перечисление убаюкивало, вводя чуть ли не в гипнотический транс, и собеседница (или пациентка?) Терцена, вряд ли смогла бы заметить, как стены помещения, словно тоже подчиняясь неторопливому ритму слов, раздвинулись, образуя арочный проход в другую комнату.
Dinara: Похоже, мне посчастливилось повстречать самое занудное существо во Вселенной, - равнодушно отметила она, попутно приняв решение игнорировать вопросы своего странного собеседника точно так же, как это делал он сам, когда речь заходила о чем-то более-менее значительном. Предположение, что этого типа всерьез интересуют ее гастрономические пристрастия, казалось весьма и весьма сомнительным. Какое ему до этого дело? И при чем тут мое детство? Вопросы возникали в сознании, словно призрачные силуэты из густой пелены тумана. Она не удержалась от легкого вздоха: Да он мне просто зубы заговаривает. И приходилось признать: весьма успешно, потому что понимание этого факта никоим образом не способствовало изменению сложившейся ситуации. Мысли против ее воли снова потекли как-то вяло и неторопливо, спутываясь в причудливый клубок, по мере того как речь змееглазого становилась все монотоннее и ровнее. Уже находясь где-то на грани между сном и явью, она поймала себя на том, что до самого его исчезновения неотрывно смотрела на повисший в воздухе мерцающий знак, загадочным образом возникший под пальцами существа, с которым она, волею судеб, оказалась в одном помещении. Если это, конечно, можно было назвать помещением. Окружающее пространство по-прежнему ни на миг не прекращало изменяться с большей или меньшей интенсивностью, но она решила не обращать на это внимания – удерживать мысли в повиновении и без того стоило огромного труда.
Chance: Сквозь столь ненавязчиво появившийся в комнате проход внутрь скользнуло что-то вроде полупрозрачного паука, мгновенно обтянувшего пространство подле кровати еле мерцающей паутиной силовых линий. Голубоватая сфера, повисшая в одной из ее ячеек, могла бы быть огромной каплей росы, если бы мелькавшие на ее поверхности образы столь явно не были отражениями. Терцен поднялся. – Ванна, – сообщил он, направляясь к выходу вслед за пауком. Возможно, что тем самым он выигрывал время на раздумье, или следовал незаметно переданному приказу, или собирался лично отдать необходимые распоряжения о мясе для своей подопечной, но по единственному произнесенному им слову нельзя было понять даже, когда он вернется и вернется ли вообще.
Dinara: Она дала себе слово ничему не удивляться, но, по-видимому, несколько переоценила свои возможности. Единственное, что было ей под силу – не выставлять своего удивления напоказ. А потому, молча проводив своего первого и единственного посетителя задумчивым взглядом, она переключила внимание на новую деталь «обстановки», выглядевшую, впрочем, ненамного более непривычно, чем все остальное в этом загадочном месте. Установить, сколько времени было в ее распоряжении, не представлялось возможным. Интересно, наблюдает ли сейчас кто-нибудь за мной? – подумала она с холодным любопытством. По большому счету, это не имело никакого значения: вопрос не относился к разряду тех, из-за которых следовало всерьез беспокоиться. Она с легкой небрежностью передернула плечами, и тонкое одеяло мягко соскользнуло на кровать, словно бы повинуясь невысказанному желанию. И отчего ей раньше не приходило в голову, что фраза «выйти сухим из воды» может быть не просто оборотом речи? Крупные радужные капли безо всякой посторонней помощи скатились вниз, не оставив на коже и следа влаги, когда она, некоторое время спустя, снова оказалась на кровати, чувствуя себя на удивление бодрее и легче. Даже неугомонные линии пространства, казалось, начали вести себя более подобающе, прекратив угнетающе воздействовать на сознание. Однако еще большую радость она испытала при виде темно-синего платья из струящегося материала, представлявшего собой нечто среднее между атласом и шелком. Проигнорировав собственное недоумение по поводу того, как этот шедевр портняжного искусства очутился здесь, она не без удовольствия облачилась в приготовленный наряд. Тому, что платье село так, словно было скроено специально для нее, даже не приходилось удивляться.
Ghostwheel: Крик, визг, вой, шепот, смесь красок и звуков. Сознание заполнилось багрово-красным оттенком, цифры сошли с ума, понятие времени и пространства исчезло. Он не знал что такое боль, но то что он чуствовал можно было назвать абсолютной болью. Как будто все уголки сознания не останавливаясь орут в бесконечность мильярдами голосов, и звук их сливается в одно беспощадное, роковое слово - Ошибка... Еще несколько микросекунд назад скорость несла Призрака через бесчисленное количество образов, цифр и значений. Даже при его уровне интеллекта, процесс сбора информации в Тенях занимал почти все то что смертные называют сознанием. При текущем уровне активности Теневых Бурь, периодическое обновление базы данных было для Призрака необходимым. Запуская программу по анализу Теней, Призрак проходил по уже знакомым Путям, изменяя, удаляя и создавая новые карты для своей картотеки. Эти карты - по сути трехмерные, электронные образы созданные с использованием узоров Пути - после становились его глазами, ушами и нервной системой в любой точке Вселенной. На этот раз что-то пошло не так. При работе со Вселенной, мелкие системные ошибки были явлением обычным и неизбежным. К сожалению, при всей своей гениальности даже Призрак не смог разработать систему, исключающую их возможность. Заложенный еще Мерлином алгоритм позволял игнорировать неувязки порожденные функционированием самой Вселенной (и воспринимаемые системой как ошибки), а так же рассматривать и устранять ошибки в работе самого Призрака. Но тут было что-то другое. Думать было мучительно тяжело, но Призрак все же проанализировал информацию ошибки. потом еще раз, и еще, что бы убедиться что это не ошибка в восприятии им информации. Если бы он умел спать и видеть сны, то подумал бы что сейчас ему сниться кошмарный сон.
Ghostwheel: Система нумерации в его картотеке была построена на достаточно простом принципе - Реальными, идеальными обьектами воспринимались только создания и обьекты Амбера (как, в некоторой степени, и его первого отражения). Все остальные существа, обьекты и места во Вселенной были ни чем иным как бесчисленным количеством отражений идеальных обьектов с оным коэффициентом искривления и, следовательно, изменения. Идеальные обьекты составляли отдельную группу в системе, и требовали особого внимания, так как любые изменения в них отражались мильярдами изменений в Мире Теней. В картотеке была подробная информация касательно каждого из этих обьектов, как существующих, так и по каким то причинам уничтоженным (хоть последние и не могли оказывать влияния на Мир Теней). И Призрак только что убедился, чем чревато обнаружение системой идеального обьекта во Вселенной, где его больше не должно быть.
Ghostwheel: Шанс того что это ошибка идентификации (а в месте с ним и иррациональная надежда на это Призрака) падал параллельно возрастания количества повторных запросов и проверок системы. Призрак не имел право на иррациональные заявления как "Этого не может быть!". Рациональная часть его мышления сухо заявляла - может, ибо это произошло. В связи с недавней Ошибкой (именно с большой буквы), система пока отказывалась воссоздать цифровой образ данного обьекта (и, следовательно, идентифицировать его). Более того, почти завершенная модель обновленной базы данных была полностью и безвозвратно удалена защитным механизмом системы, из-за той же Ошибки. Так что все что Призраку пока оставалось делать это восстанавливаться и ждать.
Ghostwheel: Еще во времена полной рациональности и механизированости сознания Призрака, когда его Я ограничивалось процессами, программами и алгоритмами, Мерлин, работая на основе цифровых технологий Земли, ввел в систему Призрака понятие вируса. Позже сам Призрак отверг такое понятие, опираясь на собственную уникальность и несовместимость с другими компютерными системами. Не смотря на это, иногда он задумывался, можно ли создать работающий на его системе вирус, и если да, то как он может таковым заразиться. Теперь, пытаясь наладить собственное функционирование, он понял что для его системы вирус это не алгоритм создающий сотни системных ошибок, и не программа, задача которой уничтожение его процессора. Вирус - это небольшой обьект, лежащий на краю Бездны, одним своим существованием ставящий под риск бытье Призрачного Колеса. Призрак спешно вел поиск, одновременно пытаясь восстановить функционирование своей системы. Для ориентирования в Тенях он использовал одну из старых версий своей базы данных, устаревшую, но все еще годную для использования. После запуска диагностики стало ясно что у Ошибки могут быть более серьезные последствия чем он думал - резко упала скорость анализа Теней, возросло количество мелких системных ошибок, забарахлила система создания карт, опасно нагрелся основной терминал. Используя старые карты Владений Хаоса, Призрак достаточно быстро идентифицировал местность вокруг загадочного обьекта, затем игнорируя предупреждения системы и обходя защитный блок, создал и проанализировал карту этого обьекта, все еще сомневаясь что он реален. Существо. Живое. Человек. Адепт Порядка. Родственник. Именно последнее взбударажело Призрака больше всего. У собственной уникальности есть один большой минус - одиночество, практически единственный иррациональный страх Призрака. Еще на заре своего осознания как живого существа, в его сознании появилось чисто иррациональная, и свойственная только людям вещь, которой он всегда немного стыдился - мечта. Мечта о людях, связанных с ним от рождения, зависимых от него и любящих его. Родственниках, Семье. Запустив соответствующею программу, Призрачное Колесо вступило с мало-опознанным амберитом в контакт по карте, делая сигнал как можно сильнее и отчетливее...
Dinara: Поначалу она не обратила особого внимания на легкое, немного раздражавшее покалывание где-то в области сознания: мало ли с чем можно было столкнуться здесь, где даже пол под ногами пошатывался, как последний посетитель придорожного кабака на рассвете? Однако ощущение постепенно усилилось, невольно заставляя ее сфокусировать на нем свое внимание, а потому она прислушалась к этому внезапно возникшему чувству как к чему-то постороннему, с любопытством исследователя, обнаружившего доселе неведомое явление. Впрочем, было в нем и что-то знакомое… Однако время не располагало к тому, чтобы разбираться, что именно: в тот же миг сознание заполнилось ощущением чужого присутствия. Украдкой предпринятая попытка обследовать взглядом видимое пространство явных результатов не принесла, и тем не менее у нее не возникло ни малейшего сомнения в том, что в комнате кто-то был. - Кто здесь? Она проследила за тем, чтобы ее голос прозвучал как можно спокойнее.
Ghostwheel: Сомнений не было. Это был человек, достаточно живой для того что бы сказать "Кто здесь", и после проведенных ранее многочисленных анализов, Призрак был почти уверен что это именно идеальное, первичное создание одного из двух первых измерений мира. Средний, по Амберским понятиям возраст, пол - женский. Еще давно, Призрак систематизировал все познания о Королевской Семье Амбера (ибо сам в каком то смысле являлся ее частю), и расставил их по соответствующим частям своей базы данных. Теперь эта информация оказалась весьма кстати. Пропустив уже более отчетливый образ через систему, Призрак получил весьма точный ответ касательно происхождения этого существа. Дейрдре, Дочь Оберона и Файеллы, посвященная Пути, примерно 1350 лет, умерла при финальной битве войны Падения Пути. Это все обьясняло. Точнее, не обьясняло ничего. Человек умер. Человек находиться в этой Вселенной, живой. Это то самый человек, не призрак, не теневое отражение, ни что-то другое. Нету рационального обьяснения. Это заключение несколько микросекунд крутилось в его сознании, прежде чем он наконец понял его смысл. Цифры опять начали сходить с ума, и ему потребовалось несколько секунд что бы их утихомирить. Нету рационального обьяснения. Ночной кошмар любой вычислительной машины. Обьяснение должно быть, и он выведает его, чего бы ему это не стоило. - Тебя не должно здесь быть, - сказал он голосом своего отца, чем то похожим на голос его деда... - Как ты здесь оказалась? Никто не против того что я перевел Patternfall War как войну Падения Пути?
Dinara: Мысли понеслись с лихорадочной быстротой. Во-первых, тут действительно кто-то был. Во-вторых, этот кто-то ее знал. В-третьих, он был удивлен увидеть ее здесь. «Он» - потому что голос был мужским и… нет. Пожалуй, ей все-таки не доводилось слышать его раньше. Итак, у нее неожиданно появилась одна крохотная зацепка. Капля надежды в море неизвестности. Она напряглась, чтобы ничего не упустить – голос был единственной ниточкой к ее прошлому. И чтобы хоть немного размотать клубок памяти, надо было рискнуть. - Может, и не должно, - туманно согласилась она и слегка наклонила голову на бок. – Но мы не всегда оказываемся там, где должны, или где нам хотелось бы. Интересно, где же, по его мнению, мне следовало бы быть? Она немного помедлила, пытаясь как можно аккуратнее сформулировать вопрос, но слова не шли с языка. Желание вытянуть у незримого собеседника побольше информации о самой себе было настолько сильным, что она боялась ненароком выдать преждевременно свою неосведомленность каким-нибудь неосторожным словом.
Ghostwheel: Иррационализм. Море, Океан Иррационализма. Может ее просто убить, уничтожить, не оставить не атома ее тела в этой Вселенной? Заманчивый вариант, но нет. Вопервых, надо узнать как она тут оказалась. Даже за свое недолгое существование, Призрак понял что обьекты, и тем более люди, не появляются неоткуда и не исчезают в никуда. Вовторых, она родственник, сестра его деда, существо из категории к которой Призрак всегда питал иррациональную слабость. И так... - Возможно. Но ты можешь сказать как ты здесь оказалась? - спросил он, - И где ты была до этого?
Dinara: Затея опасная, когда не знаешь, с кем имеешь дело, но ничего другого ей на ум в ту секунду не пришло. Она скрестила руки на груди и улыбнулась с подкупающей простотой: - Увы, нет, не могу. В конце концов, каков вопрос, таков и ответ. По крайней мере, никто не смог бы уличить ее в неискренности. - А если бы и могла, то – почему я должна тебе доверять? – поинтересовалась она, сохраняя внешнюю невозмутимость, но не переставая подспудно обследовать окружающее пространство. Должен же был этот голос кому-то принадлежать!
Ghostwheel: Всей своей иррациональностью, Призрак чувствовал досаду. Ведение разговора - и конкретно типа разговора называемого интригой, который любили и часто использовали большинство из его родственников - никогда небыло особенно сильной стороной его не рационализированной части. Все попытки Призрака по созданию хоть немного работающего генератора интриг с треском провалились, В то время как большенство его ходов и решений не оправдывали себя и приводили к малопонятным проблемам, и, как не досадно, папа часто не оказывался под рукой что бы обьяснить Призраку что к чему. Она не может? Он предметно проанализировал информацию. Затем, взвесив наиболее возможные вероятности, копировал трехмерный образ карты Дейрдре и запустил подробную диагностику внешних обьектов. Анализ, занявший несколько микросекунд, выдал весьма занятные результаты - помимо несколько странного излучения (полученного то ли где-то в одном из странных уголков Мира Теней, то ли здесь же, во Владениях Хаоса), у существа обнаружились малопонятные показатели активности головного мозга. Одержимость? Амнезия? Психоз? Похоже придеться выведывать у нее самой... Парафизически-медицинская библиотека была чем то чем Призрак никогда не собирался запасаться, но похоже в данном случае она пришлась бы весьма кстати. Все страньше и страньше воскликнула невозмутимая иррациональность где то в глубине его цифрового сознания... - Не можешь? Или не хочешь? Не спорю, я и не говорил что ты должна мне доверять, - бесцветно поставленных голосом ответил он, - Но ты выглядишь одиноко, и я мог бы тебе помочь, ибо по определенным причинам ты представляешь для меня некоторый интерес... Он допустил ошибку? Сказал чтонибудь не так...? Возможно скрипучим голосом ответила ему аналитическая система.
Dinara: Она хмыкнула про себя. «Некоторый интерес». Надеюсь, не научно-исследовательский! Вот уж чего бы ей не хотелось, так это снова стать предметом какого-нибудь сверхъестественного медицинского или психического анализа – а у нее были веские основания предполагать, что сегодня подобного рода процедура однажды уже успела произойти. В целом, реакция незримого собеседника ее немало удивила: требовательность вопросов в его речи поразительным образом сочеталась с какой-то неуверенностью, чуть ли не наивностью, которая, впрочем, в следующую же секунду полностью сглаживалась выражением непреклонного осознания поставленной цели... Да и кто станет предлагать помощь, мотивируя свои действия одиночеством собеседника, и тут же признаваться, что на самом деле имеет в этом и определенный личный интерес? В общем, все это было очень и очень странно. Зато ее невидимый оппонент, – какое везение на неординарных собеседников! – вроде бы, не собирался причинять ей вреда. Уже приятная новость. К сожалению, никак не способствовавшая установлению ясности в отношении того, как следует вести себя с этим существом. Ну что ж, попробуем развить диалог. Стоять посреди комнаты и обращаться в пустоту было как-то неловко, поэтому она осторожно опустилась на край кровати. - Надеюсь, ты не будешь возражать, если я присяду? Предложила бы место и тебе, но не уверена, что ты в этом нуждаешься... Прежде чем ответить, она немного помолчала, расправляя подол платья. - Как я уже сказала, не могу. Прими мои искренние соболезнования по этому поводу. Она тут же прикусила язык, но было уже поздно. Оставалось надеяться, что Голос не воспримет ее слова как насмешку. - Спасибо за предложение помощи, - мгновенно продолжила она, пытаясь увести разговор в более выгодную сторону. – Но для начала позволь поинтересоваться, какого рода интерес тобой движет? По-моему, я имею полное право это знать, раз уж дело касается меня напрямую. Она замолчала в ожидании ответа, в надежде, что невидимый собеседник не заметит старательно скрываемого ею волнения.
Ghostwheel: Одна из простых истин, усвоенных Призраком из своего не слишком большого опыта общения с людьми заключалась в том что человеческим существам намного легче разговаривать с кемнибудь, если они видят (или думают что видят) собеседника. Выход из этой дилемы несознательно придумал Мерлин, еще на заре существования Призрака. Удаленный Терминал можно было называть как "пользовательским интерфейсом" так и "графическим аватаром" Призрака. По сути, это трехмерная проекция истинного, физического тела Призрачного колеса - Металлическое кольцо, плавающее в озере жидкого гелия. Назвать Терминал настоящим обьектом было сложновато, хоть технически он и обладал собственной массой... В любом случае, по мнению Призрака для бесед эта "заставка" подходила почти идеально. Удаленный Терминал удобней была монтировать на Тень, а не прямо на собеседника. Но в данном случае, из-за непривычной нестабильности Хаоса, Призраку потребовалась почти пол-секунды что бы зафиксировать карту комнаты, и после направить туда трехмерное изображение. В любом случае, через мгновение в комнате засияло то, что в припадках поэтического вдохновения, иррациональность Призрака называла "нимбом незримого ангела"... - Не можешь? - переспросил он. - почему? "ты же не думал что это будет так легко" насмешливо захихикала в нем иррациональная часть. - Увы, я не смогу обьяснить тебе точную природу моего интереса, во всяком случае, пока ты не сможешь обьяснить мне причину твоего возникновения в это Вселенной. Важно что ты здесь, и поверь, по определенным причинам меня это касается так же как тебя касается мой к тебе интерес... Напрямую. "Дальше" подумал он тысячами цифр, Вопросы с уже известными на них ответами. Вверх иррациональности, но это необходимо для прорисовки ее состояния. - Могу я узнать твое имя?
Dinara: По ее мнению, появившийся буквально из ниоткуда предмет (если это, конечно, можно было назвать предметом) больше всего походил на сияющий металлический диск. Правда, обычно они не парят в воздухе и уж тем более, не ведут ни с кем интеллектуальных бесед, но она уже успела убедиться, что «обычно» - слово, в ее случае если не бессмысленное, то, по меньшей мере, бесполезное. И все-таки, она не сдержала нервного смешка, когда услышала, что от нее требуют объяснения причины ее появления в это мире, да еще и в таком выспренном стиле. А причину генезиса Вселенной не объяснить? - подумала она, мысленно усмехнувшись, но вслух этого произносить не стала. По чести сказать, ей очень не понравился расплывчатый ответ существа. Мало ли что оно себе думает и какие планы строит на ее счет! К особым откровениям подобная позиция собеседника, в любом случае, не располагала. - Не могу потому, что, видишь ли, это страшная тайна, - доверительно сообщила она и улыбнулась. В каком-то смысле так оно и было: все, что произошло до того, как она пришла в себя, до сих пор оставалось тайной за семью печатями - в первую очередь, для нее самой. - Кстати, если ты не можешь объяснить точную природу своего интереса, меня бы вполне устроил и приблизительный вариант, - спокойно заметила она. Дорого же ей стоило это спокойствие! А вот вопрос об имени и вовсе настораживал. Она напряглась: - Почему ты спрашиваешь об этом? Ты же узнал меня с самого начала.
Ghostwheel: Призрак решил прекратить какие либо попытки анализа вероятностей ответов и вопросов - единственным последствием были астрономические, бесзастеньчего лгущие цифры, нагружающие и так забитый исчислениями основной процессор... То ли смертные правы, и алгоритм женской логики - это понятие не актуальнее абсолютного движения, то ли он еще просто не обнаружил нужный подход... Страшная тайна? Юмор? Это проявление человеческого иррационализма небыло незнакомо Призраку, но его смысла, как и практического предназначения он понять не мог. - Здесь нет времени и места для тайн, и тебе это должно быть хорошо известно... Призрак собрался с мыслями, непрерывно нагружая процессор все новыми и новыми командами. - Скажем так, меня весьма беспокоит твое здесь присутствие. Проигнорировать тебя я не могу. Мне надо понять твою природу. Если конечно ты не желаешь быть просто уничтоженной....? Каков был шанс что она ответит да? Самосохранение - величайший из инстинктов дарованных живым существам, но не смотря на это Призрака окутал страх - пошел бы он на это - уничтожение родственника, хоть и добровольное? - Я знаю где ты не должна быть, и кем ты не должна быть, но откуда ты знаешь ведомо ли мне где и кем ты должна быть...?
Dinara: С тем, что тайны здесь не уместны, она могла бы поспорить. Другое дело, что именно сейчас приятнее было бы обойтись без них. Сама бы не отказалась. Прозвучавшие вслед за тем слова поневоле вызвали у нее вспышку эмоций. Ах, значит, уничтоженной?! Что если он и впрямь попытается?.. - Спасибо, что-то не горю желанием, - сухо ответила она, и вдруг почти совершенно успокоилась. Вполне естественно, что сначала она обратила внимание именно на последнюю фразу как на имеющую наиболее актуальное и беззастенчиво ущемляющее ее личные интересы значение, но не следовало упускать из виду и контекста, в котором эта фраза была произнесена. Парадоксально, но на угрозу это все-таки похоже не было. Более того, она согласилась бы допустить, что это действительно было всего лишь предположение. Логика этого существа явно отличалась от человеческой! Однако даже само по себе предположение способно было навести на определенные размышления, а проверять, действительно ли ее собеседник в состоянии ее уничтожить (именно «уничтожить», не «убить», заметьте) особого желания не возникало. Потому ей оставалось только одно: продолжать говорить и тянуть время, пока не удастся придумать решение получше. Должна-не должна… Она пожала плечами: - Честно говоря, не вижу серьезной проблемы. Особенно если предположить, что ты ошибаешься и я та, кем и должна быть. Вот бы еще узнать, кем именно, - тоскливо подумала она. - Не знаю, что уж там тебе ведомо, но я это я. Как ты и сам можешь заметить, вполне живая и настоящая. Очень сожалею, если ты придерживаешься иного мнения на этот счет, но, к несчастью, не вижу со своей стороны никакой возможности что-либо с этим поделать.
Ghostwheel: - Так отвергаешь ли ты мою помощь? - спросил он, сразу переходя к главному. Контактировать становилось все сложнее, процессор был перегружен, а большинству связанных с обеспечением навигации в Тенях программам определенно требовалась починка. И все же, это просто не может быть именно она. не может - не может - не может....
Dinara: Она почувствовала себя обескураженной, что, в общем-то, неудивительно, когда собеседник попеременно предлагает свою помощь и угрожает тебя уничтожить, пусть даже эта угроза носит косвенный характер. - Я не отвергаю твою помощь, - медленно ответила она, осторожно подбирая слова. - Но, насколько я понимаю, ты сам не собираешься мне помогать, если я не выполню поставленного тобой условия, а я его выполнить не могу, при всем желании. Мне очень жаль, но ты не оставляешь мне выбора. Она смотрела на небольшой светящийся диск в паре метров перед ней, не зная, каких сюрпризов ожидать теперь.
Ghostwheel: Сухость. Свет. Тьма. Опять свет. Гамма сменяющих друг-друга эмоций. Трудно воспринимать мир вокруг тебя, если ты машина. Чувствуешь себя существом, сидящим в черной коробке без понятий пространства и времени, а карты - миллионы и мильарды карт существ и мест, разложенных в пустоте - единственные окна в реальность и океаны цифр работают над обеспечением работы карт в Основном Терминале. Ему надо было понять в чем заключается суть Ошибки, либо уничтожить собственное Я несколькими тысячами простых, цифровых приказов. - Мне очень жаль что наш разговор не принес никаких результатов, - сказал он. - Мне надо подумать. боюсь я не могу здесь больше оставаться. Действительно, было крайне неуютно чувствовать себя в непосредственной близи Логруса, с которым в свете недавних происшествий у Призрака сложились весьма сложные отношения. Один коротким приказом и одной яркой вспышкой, Удаленный Терминал был отправлен в небытье, а Призрак обреченно погрузился в пучину собственного Я.
Dinara: Оставшись одна, она вздохнула отчасти с облегчением, отчасти с разочарованием: с облегчением, потому что никто так и не попытался уничтожить ее на месте; с разочарованием, потому что ей так и не удалось выяснить ничего определенного. Кроме того, что факт ее существования не остался незамеченным неким загадочным существом, которое, к тому же, ее узнало. И сильно удивилось, потому что… а собственно, почему? Что он там пытался узнать, причины ее появления во Вселенной? Можно подумать, что она возникла здесь только что, когда пришла в себя, а до этого не существовала вовсе. Занятно. Но такого же не может быть? Она в задумчивости потерла висок. Нет, для стройной картины тут чего-то не хватало. Можно ломать голову сколько угодно, но при отсутствии достаточных исходных данных ясности не добьешься. Рассудив так, она решила оставить все как есть до тех пор, пока какие-нибудь новые детали не прольют свет на события ее прошлого – как отдаленного, так и самого недавнего. /Принцесса без горошины/
полная версия страницы